- Ошибка
Царскосельский дворец |
Царскосельский дворец
Свой нынешний облик Царскосельский дворец, как и весь дворцово-парковый ансамбль, обрёл не сразу. В составе земель, освобождённых в 1702 г. русскими войсками от шведского владычества, была Саарская мыза (финское слово saaris означает «возвышенность»). Пётр I подарил Мыза, которая при Екатерине стала называться Царским Селом, перешла по наследству к цесаревне Елизавете Петровне. Дочь первого российского императора, оттеснённая от царского престола, она проводила здесь время в кругу близких друзей подальше от соглядатаев и шпионов недоброжелательной императрицы Анны Иоанновны, приходившейся ей двоюродной сестрой. Придя к власти 25 ноября 1741 г., точнее захватив её с помощью верных гвардейцев. Елизавета не забыла о милом с детства уголке и шила преобразовать родовое гнездо 1743 г. начались строительные работы по проекту знаменитого в то время архитектора М. Г. Земцова. но в сентябре того же года он скончался, и дело возглавили сто ученики А. В. Квасов, а с 1745 г. к нему присоединился С. И. Чевакинский. Последний проработал, в Царском Селе — так по созвучию переименовали бывшую мызу — полтора десятилетия. По желанию императрицы здание старых палат сохранили в память о её матери; оно стало центром обновлённого строения. Царскосельский дворец - родовое гнездо Елизаветы на глазах меняло своё обличье, превращаясь в роскошный дворец. Зная богомольность императрицы, Чевакинский предложил справа от дворца возвести церковь, симметричную оранжерее, сооружённой Квасовым с левой стороны. С дворцом их должны были соединять одноэтажные галереи, на крышах которых решено было устроить висячие сады. Но вскоре выяснилось, что конструкция садов несовершенна: вода из них протекала на галереи, штукатурка на потолке отваливалась, и недостроенный дворец вновь начали переделывать. В 1749 г. к работе приступил оберархитектор Ф. Б. Растрелли, и в Царском Селе стал вырастать один из самых грандиозных дворцов России - Царскосельский дворец. Уже не усадьба, как раньше, а императорская резиденция. Дело двигалось медленно и мучительно: архитектор строил, ломал, снова строил. Даже когда дворец был уже полностью готов, он всё ещё продолжал что-то доделывать и достраивать, и так продолжалось почти до кончины императрицы. Капризный и причудливый стиль барокко с его прихотливыми изгибами и чувственной роскошью как нельзя более соответствовал характеру Елизаветы, превратившей свою жизнь в нескончаемый праздник. Дворец ещё не был достроен, а императрица уже частенько наведывалась сюда, иногда инкогнито.
Но когда работа, наконец, завершилась, восторгаться действительно было чем. Царскосельский дворец и вся его разрозненная часть в руках гениального мастера превратились в единое грандиозное целое с двумя изогнутыми служебными корпусами. Парадный двор между ними зодчий окружил с трёх сторон решёткой, выкованной мастерами на Сестрорецком заводе; решётку украсили Золотые ворота, названные так из-за обилия золочёных деталей. Царскосельский дворец выдержан в итальянском вкусе. Стены лазурного цвета выигрышно оттеняли золотую лепнину и резные украшения. Над этим великолепием сияли изящные золотые купола придворной церкви (Растрелли не пренебрёг традиционным русским пятиглавием), асимметричное им противоположное, южное, крыло дворца было увенчано куполом со шпилем. Царскосельский дворец и его убранство потрясало гостей не меньше, чем сверкающие золотом фасады: золочёная лепнина, колонны, статуи, саксонский фарфор, янтарь, бархат, штоф... Архитектор разместил вход и парадную лестницу не в центре дворца, а в южном крыле. Прежде чем попасть в анфиладу парадных залов, уходящих в какую-то сияющую золотую бесконечность, гости оказывались в антикамерах — специальных помещениях, где ожидали официального приёма.
Царскосельский дворец ещё до окончания возведения, императрица Елизавета Петровна начала заботиться о будущем парке. Ф. Н. Жирар, приехавший в Россию при Петре I, проработал в Царском Селе вместе с Растрелли более десяти лет, занимаясь садами «петербургской Армиды»...- Известно, какое большое значение придавал садам Пётр. Парк — символ государства, в котором правитель — садовник, а регулярность есть свидетельство порядка и организованности. По голландскому образцу Царскосельский дворец густо обсадили деревьями, причём излюбленным оказалась липа. Аккуратно подстриженные деревья и кустарники образовали «зелёные кабинеты», каждый — со своей темой; симметрично расположенные пруды соединили крытые аллеи и переходы. Строгую геометрию оживляли беломраморные и позолоченные свинцовые статуи. Последующая перестройка дворца повлекла за собой и переустройство сада. В 1745 г. начали разбивать Новый, или Верхний, сад между дворцом и Зверинцем, окружённый каналом; Нижний сад после этого стал называться Старым садом. Словно вычерченные по линейке коридоры Старого парка вели от затейливого и пышно украшенного Эрмитажа — павильона, возведённого Растрелли на небольшом островке, к огромному искусственному пруду. Эрмитаж считается одним из самых своеобразных сооружений европейского барокко. В конце главной аллеи, на одной линии с Эрмитажем, вырос ещё один павильон — Монбижу (в переводе с французского «моя драгоценность»), не менее замечательный, чем Эрмитаж. Был построен Грот — обязательная принадлежность любого дворцового парка XVIII в., а также другие прихотливые и изысканные «садовые затеи». В царствование Екатерины II, Царскосельский дворец стал разрабатываться проект пейзажного парка с западной стороны. Перестраивала она и сам дворец — по своему вкусу и по новой моде, которую диктовал классицизм, пришедший на смену барокко. К дворцу добавили Церковный и Зубовский флигеля, возвели Холодные бани с Агатовыми комнатами, Висячий сад и Камеронову галерею. А в 1792— 1800 гг. для любимого внука императрицы, будущего императора Александра I, по проекту Джакомо Кваренги был построен Александровский дворец.
Длина фасада Большого дворца, названного в честь матери Елизаветы Екатерининским, составила 310 м, превзойдя всё созданное в период расцвета русского барокко. Но, несмотря на гигантскую протяжённость, фасад дворца не кажется монотонным благодаря искусному чередованию выдвинутых вперёд и углублённых частей, а также обилию различных украшений. Обычно Растрелли ставил декоративные колонны в два яруса; здесь же он на нижних этажах заменил их фигурами атлантов. Скульптуры и продолжающие их колонны образовали ритм стройных вертикалей. Иногда русский вариант стиля барокко этого периода именуют елизаветинским рококо, поскольку излюбленным декоративным мотивом в годы правления Елизаветы становится рокайль (раковина). Растрелли сплавил в своём творчестве классическую итальянскую ясность плана и конструкции, барочную динамику и живописность, причудливую орнаментальность рококо. Всё это получило название «растреллиевский стиль» или «монументальное рококо». Современник Елизаветы французский дипломат М. Мессельер описал эффектное появление императрицы среди сверкающей роскоши дворца так: «Царскосельский дворец и красота его апартаментов и богатство их изумительны, но их затмило приятное зрелище 400 дам, вообще очень красивых и очень богато одетых, которые стояли по бокам зала... во время первых менуэтов послышался глухой шум, имевший, однако, нечто величественное, дверь быстро отворилась настежь, и мы увидели блистающий трон, сойдя с которого императрица, окружённая своими царедворцами, вошла в бальную залу». Граф Сегюр, посол Людовика XIV, восхищаясь сотворенным чудом, писал: «Светлые воды, тенистая зелень, изящные беседки, величественный здания... всё это представляло волшебное зрелище и напоминало удивлённому путешественнику дворцы и сады Армиды...». Символом «екатерининского классицизма» стала галерея, названная позднее по имени архитектора и не уступающая по чистоте пропорций и изяществу лучшим античным образцам. Мастер почти точно воспроизвёл облик Эрехтейона афинского Акрополя, но вдвое увеличил расстояние между колоннами, чем создал эффект устремлённости здания ввысь. |